Полемика
Этот раздел не займет много места. Фактическая сторона дела рассмотрена во вступительной статье Д.А. Поспелова к книге "Очерки истории информатики в России", вышедшей в 1998 в Новосибирске, в научно-издательском центре ОИГМ РАН. К этой книге мы будем обращаться еще неоднократно.
Я приведу фрагмент их этой статьи, который, пожалуй, исчерпывающим образом и совершенно честно описывает основные события и тенденции периода "погрома" - правда, сам автор, судя по всему, считает свою статью серьезным обвинительным документом душителям свободной мысли. Мне остается только попросить читателя ознакомиться с приведенным фрагментом непредвзято – просто читать написанное, отбросив в сторону разного рода эмоции. Фрагмент большой, но в нем очень много полезных сведений. Я добавил самые краткие комментарии и убрал ссылки, которые могут быть найдены в оригинале статьи Поспелова. Слово компетентному очевидцу и участнику событий.
Во второй половине 30-х годов в нескольких странах появились первые проекты электромеханических и электронных устройств, нацеленных на выполнение массовых вычислений. Первый проект, завершившийся созданием прообраза будущих вычислительных машин, был выполнен в США. К декабрю 1939 года Дж. Атанасов и К.Берри создали макет процессора, а в мае 1942 года первая в мире вычислительная машина начала действовать. Эти работы велись в условиях секретности, что впоследствии породило судебное разбирательство по вопросу о приоритете с разработчиками машины ЭНИАК, созданной в США в период с 1943-го по 1946 год.
Однако именно с ЭНИАКом связано начало той вычислительной техники, которая породила сначала кибернетику, а затем и информатику. В этой машине впервые была реализована структура, предложенная Дж. фон Нейманом. Программа вычислений стала объектом, доступным для преобразования с помощью вычислительной машины. Так возникло программирование.
В нашу страну сведения о создании новых видов переработчиков информации поступили довольно быстро. Исходя из интересов страны (прежде всего из необходимости поддерживать высокий уровень военных разработок), в СССР начались работы по созданию отечественных вычислительных машин (в США причина разработки и внедрения ЭВМ была аналогичной - А.Ц.).
В конце 30-х годов в Институте электротехники АН УССР под руководством С.А. Лебедева уже начиналась работа по созданию вычислительной машины, использующей двоичную систему счисления, но начавшаяся война прервала эти исследования. После нее наступило время их продолжить. В 1951 году в Киеве заработала первая в континентальной Европе вычислительная машина — МЭСМ, созданная коллективом, возглавляемым С.А. Лебедевым.
Работы, имевшие для страны большое значение, как это было принято, поручались сразу нескольким организациям. Поэтому МЭСМ и вскоре последовавшая за ней БЭСМ не оказались одинокими. В 1952 году стали действовать машины М-1 и М-2, созданные в коллективе И.С. Брука, в 1953 году появился первый экземпляр ЭВМ “Стрела”, а с 1954 года началось семейство машин “Урал”, главным конструктором которого был Б.И. Рамеев.
Все фундаментальные исследования и инженерные разработки, которые могли использоваться в военной сфере, в СССР были скрыты от общественности завесой секретности. Поэтому первая научная монография по теории ЭВМ и программированию имела гриф и выдавалась лишь по предъявлении документа о допуске к государственным секретам.
Изданная в 1948 году книга американского математика Норберта Винера “Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине” попала на полки с секретными изданиями по другой причине. Ее автор высказал идеи, не согласующиеся с официальными доктринами, пропагандируемыми в советском обществе.
Для Винера было абсолютно ясно, что многие концептуальные схемы, определяющие поведение живых организмов при решении конкретных задач, практически идентичны схемам, характеризующим процессы управления в сложных технических системах. И более того, он был убежден, что социальные модели управления и модели управления в экономике могут быть проанализированы на основе тех же общих положений, которые разработаны в области управления системами, созданными людьми. (Надо ли говорить, что эта точка зрения не подтверждена дальнейшим развитием науки - А.Ц.)
Эти крамольные (?! - А.Ц.) идеи не могли стать достоянием советских граждан, которым настойчиво внушался тезис марксистской философии о несводимости “высших форм” существования материи к “низшим формам” (Такое сведение называется редукционизмом. Обвинение в редукционизме - одно из обвинений, которые предъявляют религиозные философы к современно науке, опираясь на данные самой науки. Тезис марксистской философии о "несводимости" подтвержден развитием науки - А.Ц.). Поэтому место книги Винера было однозначно определено — спецхран.
В этом состоит главная причина того, что у истоков развития кибернетики (информатики) в СССР стояли сотрудники различных закрытых ведомств и предприятий, в большинстве своем носившие военную форму. Забегая вперед, отметим, что все первые книги в области кибернетики, вычислительных машин и программирования, выпущенные уже во второй половине 50-х годов без грифа секретности, были написаны военными. Этот нетривиальный для истории науки факт имел для отечественной информатики немаловажное значение. Если бы не активная, наступательная позиция военных, поддержанная членами АН СССР, то идеологические концепции, охраняемые представителями консервативной философской элиты, задержали бы на много десятилетий развитие информатики, как это случилось с генетикой и другими неугодными придворной философии науками. (Обратите внимания - даже не руководству страны, а придворной философии. Которая, к тому же, в данном случае оказалась совершенно права - А.Ц.) Время для очередного разгрома — начало 50-х годов — было весьма подходящим.
Первой ласточкой стала статья, помещенная на страницах идеологического официоза “Вопросы философии” в марте 1950 года. В ней критике были подвергнуты некоторые теоретические положения математической логики, противоречащие, по мнению авторов статьи, догмам материализма. Статья была откликом на публикацию переводов книг Д.Гильберта и В.Аккермана “Основы теоретической логики” (М.: Издательство иностранной литературы, 1947) и А.Тарского “Введение в логику и методологию дедуктивных наук” (М.: Издательство иностранной литературы, 1948).
Редактором перевода и автором предисловия к первой из книг была С.А. Яновская, в издании и комментировании второй книги, кроме нее, участвовал еще Г.М. Адельсон-Вельский. (Книги опубликованы в переводе, и быстро. Почему статья по этому поводу рассматривается как нечто зловещее? - А.Ц.)
Они и послужили мишенью для идеологического разноса (Как видите, стиль 1998 г. мало изменился с 50-ых - А.Ц.). Авторы работы не скупятся на резкие высказывания: “Классики марксизма-ленинизма дали нам ясные и совершенно достаточные указания для правильного понимания философских вопросов математики”; “...изъятие всякого содержания в пользу “чистой” и субъективной формы, творящей содержание, противоречит марксизму и науке”; “Речь идет не о том, чтобы “ликвидировать” математическую логику, а о том, чтобы отсечь реакционную тенденцию в ней, извращения ее, отражающие идеологию враждебных нам классов”. И наконец: “Эти работы являются выражением примиренчества к идеализму в математике” (И чего в этих высказываниях резкого? Кстати, ни одна претензия не рассмотрена по существу. - А.Ц.).
Редактору книг С.А. Яновской пришлось оправдываться за идеологические просчеты”. Ее письмо по этому поводу помещено сразу же после текста погромного опуса. В этом же номере журнала помещена и статья, по-видимому, призванная смягчить впечатление от разгрома формального метода в логике (Надо ли говорить, что никакого разгрома формального методе в логике не было? Даже при соответствующем желании критической статьи на книгу для этого совершенно недостаточно - особенно если это "нужно военным" - А.Ц.). Она называется “О предмете формальной логики”. Автор этой статьи М.С. Строгович пишет: “Сейчас отношение к формальной логике изменилось коренным образом: указаниями товарища И.В. Сталина формальная логика восстановлена в своих правах. (Напоминаю - в этом же номере журнала - А.Ц.) На основании постановления ЦК ВКП(б) преподавание ее введено в средних школах, а также во многих высших учебных заведениях”.
Вождь, по-видимому, вспомнил о годах своей учебы в семинарии и упомянул о пользе логики. Но что дозволено “льву”, не всегда дозволено остальным (так в чем же разгром? - А.Ц.).
После математической логики настала очередь (?! - А.Ц.) массированной атаки на те направления в физиологии, которые нарушали чистоту учения И.П. Павлова (т.е. новейшие научные данные по этому вопросу, подкрепленные авторитетом нобелевского лауреата. С точки зрения Поспелова, ссылаться на данные, полученные Павловым, видимо, было не нужно - А.Ц.), объявленного марксистскими философами венцом учения о поведении животных и той части поведения человека, которая регулировалась его центральной нервной системой. В 1953 году наступила очередь (?! - А.Ц.) кибернетики.
В четвертом издании “Краткого философского словаря” (1954) в статье “Кибернетика” эта наука была определена как “реакционная лженаука, возникшая в США после второй мировой войны и получившая широкое распространение и в других капиталистических странах; форма современного механицизма”. В унисон с этим “определением” звучат тексты рефератов статей по кибернетике, которые в эти годы публикуются в реферативном журнале “Математика” (кстати, в инструкции, которой должны были руководствоваться авторы рефератов, было прямо сказано, что реферат должен излагать содержание работ абсолютно нейтрально, никакие оценочные суждения не должны иметь место, но, по-видимому, Д.Ю. Панов, редактировавший эти рефераты, считал, что идеология превыше декларированных редакцией журнала принципов “невмешательства”.)
Апофеозом наступления на кибернетику стала статья, напечатанная в пятом номере журнала “Вопросы философии” в 1953 году. (почему опять вернулись к 1953 г. после 1954 г.? Видимо, апофеоз имеют не только погромные компании, но и обличительные статьи. Непонятно, почему за компанию не упомянута статья «Кибернетика – наука мракобесов» в Литературной газете в апреле 1952 г. Мне больше найти ссылки ни на какие «погромные документы» по кибернетике не удалось - А.Ц.) Она была помещена в разделе, носившем название “Критика буржуазной идеологии” и называлась “Кому служит кибернетика”.
Написавший этот пасквиль, по-видимому, чувствуя некоторый страх (перед кем? - А.Ц.), скрылся под псевдонимом Материалист.
В конце концов не важно, кто именно и “по велению сердца” или “по заданию сверху” написал этот донос (Ах, какой стиль - А.Ц.). Его появление носило знаковый характер. Это была затравка для массового наступления на кибернетику (запомните это утверждение - А.Ц.).
Как и статья, направленная против математической логики, статья против кибернетики разделяла технологический и теоретический аспекты. Все, что касалось развития вычислительной техники как таковой, когда вычислительные машины уподоблялись очень быстро работающим арифмометрам, объявлялось полезным и нужным для социалистического отечества. (запомните и это утверждение - А.Ц.) В подобном качестве вычислительные машины ничем не отличались от устройств, создаваемых человеком для облегчения своего труда. Но когда речь заходила об использовании этих машин для моделирования различных процессов или для символьных преобразований (что явно, по мнению Поспелова, вредно для социалистического отечества и не относится к "технологическому аспекту" - А.Ц.), то натренированный на поиске идеологического криминала ум борца за чистоту марксистско-ленинского учения (что, по мнению Поспелова, совершенно недопустимо - особенно при написании статьи в журнале "Вопросы философии" - А.Ц.) немедленно подавал сигнал опасности: “По мнению Винера, деятельность вычислительных машин дает ключ к познанию самых разнообразных природных и общественных явлений. Эта в корне порочная идея послужила Винеру основанием для создания новой “науки” — кибернетики” (Пусть читатель сейчас попробует настаивать на этом мнении Винера без ссылки на Винера - тут же будет объявлен замшелым марксистским натуралистом и редукционистом. Но о кибернетике разговор впереди - А.Ц.).
Итак, вычислительные машины не могут внести качественно новую струю в процесс познания окружающего мира. Чтобы эта мысль дошла до всех читателей статьи, автор формулирует ее еще раз: “Теория кибернетики, пытающаяся распространить принципы действия вычислительных машин новейшей конструкции на самые различные природные и общественные явления без учета их качественного своеобразия, является механицизмом, превращающимся в идеализм.
Это пустоцвет на древе познания, возникший в результате одностороннего и чрезмерного раздувания одной из черт познания” (Золотые слова. Только интеллигентский нерассуждающий праведный гнев может игнорировать в наши дни очевидную правильность приведенного утверждения. - А.Ц.).
Набор ярлыков для кибернетики (пустоцвет, лженаука, идеологическое оружие империалистической реакции, порождение лакеев империализма и т.п.) свидетельствовал, что никакой патриотически настроенный ученый в СССР не может заниматься столь одиозной наукой. Надо было немедленно свертывать все исследования в этой области. (с фактическим положением дел мы ознакомимся ниже - А.Ц.)
Но, как уже говорилось, практические задачи (и прежде всего задачи укрепления обороноспособности страны) требовали не прекращения работ в области кибернетики, а расширения и активизации этих исследований. Это понимали даже (?! - А.Ц.) партийные чиновники из оборонного отдела ЦК КПСС и отдела науки того же всесильного ведомства. И поэтому, когда один из первых отечественных специалистов по применению вычислительных машин в военной области А.И. Китов, математик с энциклопедическим стилем мышления А.А. Ляпунов и известный своими теоретическими работами, связанными с созданием атомной бомбы, математик С.Л. Соболев объединились как авторы статьи, в которой давался ответ Материалисту, и принесли ее в тот же журнал “Вопросы философии”, то, как ни странно (?! - А.Ц.), редколлегия спорить не стала. Единственное, что они попросили сделать, так это получить на опубликование статьи разрешение ЦК КПСС” (но ведь раньше было сказано, что это официоз. И вообще, статьи там просто так не помещаются – по Поспелову, это мнение не редколлегии, а "вождя народов и ЦК КПСС". Если это так - а Поспелов явно и неявно утверждает, что именно так - то разрешение на опубликование ЛЮБОЙ статьи в Вопросах философии по концептуальным вопросом видимо, было нормой. Зачем это подчеркивать в данном случае? - А.Ц.).
В 50-х годах высшие чиновники Коммунистической партии никогда не действовали от своего имени.
Все их директивы подкреплялись “ мнением широких народных масс” или специалистов в определенной области (это, по мнению Поспелова, видимо, недопустимо и ужасно - А.Ц.). Поэтому в отделе науки ЦК КПСС, ознакомившись с текстом статьи в защиту кибернетики и “посоветовавшись кое с кем” (интересно, с кем? - А.Ц.), сказали, что инициатива авторов статьи своевременна, но хорошо бы заручиться поддержкой их точки зрения на кибернетику среди научной общественности страны (Если читатель думает, что будущих сторонников пригласили на Лубянку и стали там пытать, пугать или подкупать - он ошибается. Читайте дальше - А.Ц.).
А.И. Китов и А.А. Ляпунов организовали серию выступлений на научных семинарах в академических институтах, высших учебных заведениях и в организациях, в которых методы кибернетики могли бы принести практическую пользу. К этой деятельности подключились их коллеги по работе в Вычислительном центре Министерства обороны и других военных организациях: М.Г. Гаазе-Рапопорт, Н.А. Криницкий, И.А. Полетаев и другие. В Московском университете идеи кибернетики нашли отклик у признанного в СССР авторитета в области математической логики А.А. Маркова, а в Институте автоматики и телемеханики эти работы были поддержаны М.А. Айзерманом, М.А. Гавриловым и А.А. Фельдбаумом. Известный специалист в области поведения животных Л.В. Крушинский, ознакомившись с текстом будущей статьи, занял позицию безусловной поддержки нового научного направления.
Сохранилась стенограмма одного из докладов. Он был прочитан А.А. Ляпуновым 24 июня 1954 года в Энергетическом институте АН СССР и назывался “Об использовании математических машин в логических целях”. Полемизируя с теми, кто буквально истолковывает способность машин к реализации творческих действий, Ляпунов показывает, что даже в тех случаях, когда внешне действия машины выглядят разумными и творческими (для иллюстрации он рассматривает задачу управления лифтами в высотном здании и гипотетическую в то время, но принципиально возможную задачу доказательства теорем в планиметрии), истинная творческая деятельность осуществляется не машиной, а человеком, составившим программу ее работы.
Этот основной аргумент против необоснованной критики возможностей вычислительных машин Ляпунов обсуждает в своем докладе несколько раз.
Подготовка положительной реакции на дезавуирование кампании против кибернетики заняла около полутора лет. Не все проходило гладко и безболезненно. Я помню выступление А.А. Ляпунова на семинаре по машинной математике МГУ в 1954 году. Дискуссия, развернувшаяся после этого выступления, в которой самое активное участие принимали университетские философы и биологи, была настолько горячей, что пришлось сделать два продолжительных перерыва, чтобы часть возражений против кибернетики снять в процессе личных контактов. (Т.е. все гладко и безболезненно, по мнению Поспелова, только если горячих дискуссий не возникает - А.Ц.)
Где-то в начале 1955 года текст статьи С.Л. Соболева, A.T. Китова и А.А. Ляпунова попал в редакцию журнала “Вопросы философии”. На заседании редколлегии журнала ее содержание обсуждалось вместе со статьей “Что такое кибернетика” чешского философа Э.Кольмана, жившего тогда в СССР. Обсуждение носило главным образом позитивный и доброжелательный характер. За два года, прошедших со времени опубликования статьи Материалиста, в жизни страны произошли определенные перемены (интересно, какие - десталинизация была впереди - А.Ц.), сталинские методы управления наукой были уже непопулярны, а кибернетика получила массовую поддержку научно-технической интеллигенции. Обе статьи появились на страницах журнала в 1955 году.
В этих статьях нет прямой полемики с Материалистом. Необходимость в ней отпала из-за отсутствия официальной поддержки негативного отношения к кибернетике (!!!!!!. Так в чем же выражался разгром? - А.Ц.). Поэтому в них в основном излагаются принципы кибернетики и поясняется практическая значимость исследований в этой области. Все возражения Материалиста снимаются без ссылки на высказывания. Например, утверждается: “Следует подчеркнуть большое методологическое значение вопроса, поставленного кибернетикой, о необходимости обобщения, объединения в широком плане результатов и достижений различных областей науки, развивающихся в известном смысле изолированно друг от друга, например, таких областей, как физиология и автоматика, теория связи и статистическая механика”.
И далее: “ Принципы работы электронных счетных машин вполне позволяют реализовать на этих машинах логические процессы, подобные процессу выработки условных рефлексов у животных и человека”. А чтобы вновь не звучали обвинения в механицизме, на той же странице говорится: “Следует ясно представлять коренное, качественное отличие процессов мышления человека от работы счетной машины”. Эта же мысль звучит как рефрен и в самом конце статьи: “Следует вести борьбу также и против вульгаризации метода аналогий в изучении процессов высшей нервной деятельности, отвергая упрощенную, механистическую трактовку этих вопросов, тщательно исследуя границы применимости электронных и механических моделей и схем для представления процессов мышления”.
Философские размышления Э.Кольмана подкрепляли основные положения статьи С.Л. Соболева и его соавторов. Написанная в традиционном для читателей философского журнала стиле, она привлекала на сторону кибернетики тех, кто должен был дать идеологическую оценку новой науке.
В СССР знали, что статьи, появившиеся в таком органе, как “Вопросы философии”, выражают официальную точку зрения. Одним из свидетельств этого явилось исключение погромного текста статьи “Кибернетика” при допечатке в 1955 году тиража 4-го издания “Философского словаря”. (это никакое не свидетельство - это ясно каждому, кто знаком с элементарной логикой. Хотя этот "прокол" Поспелова и не важен, он говорит о характерном для демократически настроенной интеллигенции стиле мышления - А.Ц.) Борьба против кибернетики была в основном закончена, люди, отстаивавшие новую науку, победили.
На этом тему разгрома кибернетики, я думаю, можно закончить и перейти к более интересным вопросам.
